Любой человек, столкнувшийся с системой образования и разлучившийся с нею, прекрасно понимает, что оценки ничего не значат. Тогда почему мы так много о них говорим и спорим?

В этой статье я хочу разобраться, почему учителя намеренно повышают оценки, чем это чревато и как работать в условиях инфляции оценок.

Инфляция оценок в США

The Economist в мартовской статье поделился аховой статистикой из американских школ. За пятнадцать последних лет количество выпускников из классов высшего звена повысилось с 74% до 87% от всех учеников. Казалось бы, что в этом плохого?

А вот что: у тех же самых учеников стремительно ухудшаются результаты выходных экзаменов SAT, в которых проверяются знания математики и навыки критического чтения. Тут можно возразить в стиле Дональда Трампа, который во время своего президентства говорил, что чем больше тестов на ковид, тем больше выявленных случаев. По той же логике: больше людей сдают SAT — больше неудовлетворительных результатов. Но не все так просто.

Американские учителя понижают стандарты, чтобы большее количество учеников могло выпуститься. Это уже не первый звоночек. В 80-е система образования США заметила, что kids these days не справляются, и ужесточила требования к экзаменуемым. Естественно, ученики почувствовали, что им стало трудно, и в связи с жалобами и/или печальными результатами начались поблажки. К 2005 году 10% материала в программах высшего звена по математике состояло из знаний начальной и средней школ. Облегчили экзаменационную часть по математике — что-то вроде ЕГЭ, поделенного на основный и профильный.

Повышая оценки, учителя оказывают ученикам медвежью услугу. 36% хорошистов-ударников проваливают экзамен, что уж говорить о 71% троечников. Однако педагоги не могут исправить положение: их заставляют закрывать глаза на посредственность из-за появления неких квот, за несоблюдение которых им выписывается штраф. Теперь разрешаются пересдачи, не занижаются баллы за просроченные работы, а игра с критериями оценивания превращается в то, что один учитель обществознания назвал grading gymnastics.

Следующая мера — понизить проходной балл в SAT. А что? Усугубим ситуацию еще больше — зато график будет посимпатичнее.

The Economist подмечает, что понижение академических стандартов в школе вызвано политикой программ помощи и поддержки бедных, непривилегированных детей, кому повезло меньше и кто обычно оказывается не у дел. Это похвально. Слабым нужно помогать.

Например, рэпер Киллер Майк — абсолютно справедливый обладатель трех статуэток Грэмми в этом году — в треке «walking in the snow» рассказал о трудностях, с которыми сталкивается черное население в школе:

They promise education, but really they give you tests and scores

And they predictin’ prison population by who scoring the lowest

And usually the lowest scores the poorest and they look like me

And every day on the evening news, they feed you fear for free

Однако вывод статьи показывает, что в школах эти поблажки не работают. Улучшение оценок неблагополучным ученикам дает обратный эффект: чем лояльнее им ставят оценки, тем меньше они ходят на занятия и тем меньше стараются. Пряник не работает.

И тут вполне можно было бы закончить на меме Directed by Robert B. Weide и списать все беды на фанатичную инклюзивность леваков, но стоит подойти к зеркалу и посмотреть на свое рыльце.

Инфляция оценок: а как у нас?

Как преподаватель вуза, я не знаю, как обстоят дела в российских школах. Поглядел на статистику ЕГЭ за последние годы — никаких выводов и подозрений она не вызывает. Результаты примерно ровные за исключением тех предметов, по которым формат экзамена корректируется в течение года. Четкой статистики по медалистам нет.

В университетах же — по моим наблюдениям — инфляция оценок идет (прошла?) уже давно.

Никудышные курсовые, проекты и ВКР, которые стыдно показать даже близкому родственнику, натягиваются на тройку. Студенты неумело пытаются развести преподавателей, присылая водяные и сгенерированные нейросетью работы. Да и бог с ними: это легко доказать. А вот с (частично) купленными работами ситуация хуже: мало того что это почти невозможно доказать, так еще если докажешь, то обучающийся запишет видео о том, как его «отчисляют за слишком хорошую курсовую работу», набирающее пару сотен тысяч просмотров, чем ставит под угрозу университет, кафедру и научного руководителя.

На пересдачах экзамена считается, что если студент ответил лучше, чем в прошлый раз, то пойдет. Мы все-таки верим в рост и прогресс. Даже если ответ мог быть хуже, чем троечный ответ другого студента при первой сдаче.

В этом году я перестал занижать оценки за несоблюдение дедлайнов (за исключением тестов). Это связано с тем, что просто не успеваю проверять работы. Впрочем, о росте количества студентов и комплексности работы будет чуть позже.

Инфляция оценок в российских вузах: исследования

Чуйка меня не подводит. Исследователи ВШЭ подтвердили формирование инфляции оценок еще в 2021 году. Увеличилось количество отличников, получающих 8–10 баллов. Они бы рады гордиться тем, какие умники и умницы поступают к ним, но программы должны усложняться вместе с повышением уровня абитуриентов.

🔄 Небольшой оффтоп

Здесь вспоминаются мои негодования при просмотре — только не смейтесь — шоу «Ледниковый период». Если кто-то из судей ставил паре 5,7 из 6 баллов, это считалось едва ли не личным оскорблением. А ничего, что это буквально 57/60 и есть 56 оценок хуже этой? Я понимаю, что говорю о развлекательном шоу, но этот русский культурный момент нежелания кому-то навредить оценкой стоит отметить.

Есть и более заметный западный пример — оценки в рецензиях на музыкальные альбомы. Если вы зайдете на агрегатор оценок Album of the Year или Metacritic, то заметите, что средний балл альбома колеблется в диапазоне 75–85 баллов из 100. Даже самые проходные альбомы получают 7/10, а если издание поставит 6 или и того ниже, то это тоже будет воспринято как оскорбление, а фанаты нападут на журналистов с вилами.

В 2022 году идею об инфляции оценок подхватили коллеги из УрФУ, особенно на фоне изменений в высшем образовании в (пост-)пандемийный период. В статье исследователи рассказали о необъективной оценке реального уровня знаний и навыков студентов из-за (элементарного, надо сказать) мошенничества при прохождении массовых онлайн-курсов — последнего писка образовательной моды.

ВШЭ не остановились на одной публикации и в статье в сотрудничестве с израильским университетом в 2024 году определили причины того, почему преподаватели стали завышать оценки студентам.

В основном сетуют на высокую нагрузку преподавателей: чем больше они заняты, тем выше ставят баллы. Из выявленного учеными списка я бы еще выделил большие размеры групп, инфляцию оценок на более поздних курсах и — самое любимое — боязнь/нежелание разбираться с жалующимися в администрацию студентами.

Чем чревато?

Я бы не стал писать эту статью, если бы не пресловутое клише «диплом получат все». Эта немалоизвестная идея ведет к следующей цепочке мыслей:

  • Работодатели все меньше смотрят на дипломы (если смотрят вообще), так как ценят практические навыки.
  • Студенты понимают это и делают ставки на узкие профессиональные онлайн-курсы от экспертов в искомой сфере (см. Яндекс Практикум, Bang Bang Education, Skillbox и др.).
  • Знания, преподаваемые на этих курсах, котируются выше тех, что даются в вузах.
  • Студенты приходят в университет по инерции, потому что так надо, так делают все и т. д.
  • Образовательный процесс катится в тартарары, так как студенты ничего не хотят делать, а преподаватели бросают горох об стенку.

Идея вроде стара как мир, но есть у нее неприятное последствие, которое я наблюдаю в классах и подслушиваю в коридорах. Имя ему — обесценивание академического знания.

Мне прежде всего жалко университет, который повально именуют шарагой. А чем больше человек его называют шарагой, тем больше в это начинают верить. Самоисполняющееся пророчество.

УрФУ

Как-то играли с друзьями в безобидный пак «Своей игры», а там вылез вот такой вопрос. Шесть букв, первая «Ш», да.

Жалко коллег, которые стараются, пыхтят, в то время как студенты ни в какую их не воспринимают и не считают авторитетами, зная, что просиживают ради бумажки, которая в итоге еще и легко достанется. «Почему я должен уважать преподавателя математики, если все равно получу необходимые навыки на Яндекс Практикуме?» «Почему я должна слушаться эту филологиню, если после двухмесячного курса буду делать ноготочки?»

Жалко исследователей, которым приходится узнавать о превратностях рынка и выходить из лабораторий.

Жалко старающихся студентов. Работников отдела кадров. Клиентов. Страну… Продолжайте список, уважаемые эмпаты.

Кардинальное решение?

Самое печальное — то, что у меня нет способа решения проблемы. Это все пустые возбухания.

Можно, следуя древней мудрости, начать с себя и жестить. Рвать и метать, занижать, штрафовать и отчислять. Но, согласно исследованию выше, тебя продавят качающие права студенты. Которых, к слову, становится все больше как последствие вертолетного воспитания. Обесценивание академического знания понижает репутацию вузов и преподавателей соответственно. Студенты начинают думать: «Как этот никудышный препод смеет оценивать мою ценность как человека? Через пару лет я буду выше его в пищевой цепи!»

Предположим, мы решили жестить. А теперь для вас мысленный эксперимент. Допустим, на данный момент только 40% всех выпускников реально заслуживают диплом. Готовы ли отчислить 60% оставшихся? Насколько это эффективно? Вопрос риторический. Я подожду.

Оценки и университет глазами студентов

Пока я писал статью, понял, что в вопросе инфляции оценок легко выставить себя пессимистом. Однако все эти размышления ведутся с позиции преподавателя. А преподавателям-то что? У нас есть критерии оценивания. Оценивай на здоровье. Да, при спорной оценке мы стоим перед трудным моральным выбором и, как правило, решаем в пользу студента, что собственно и приводит к проблеме.

А что по поводу всего этого думают сами студенты? Зачем они пользуются ChatGPT и покупают работы? Зачем находят ответы на онлайн-курсы и вбивают их за пять минут?

Здесь студенты делятся на две группы, одну из которых мы сразу отбросим.

Группа 1. Идущие по пути наименьшего сопротивления

Сюда входят:

  • оболтусы, которым гораздо важнее направить время, внимание и умственные усилия на собственные интересы, развлечения и отвлечения;
  • работяги, которым пришлось или довелось работать уже с первых курсов учебы, из-за чего требования по учебе ими выполняются через пень-колоду.

Эти люди хорохорятся, выживают всеми правдами и неправдами. Некоторых из них, к счастью, сжирает университетский аппарат, а некоторые магическим образом выплывают с впечатляющей коллекцией троек в зачетке. Инфляция оценок — это их подушка безопасности.

Что делать с этими людьми — ума не приложу. Сомневаюсь, что с ними что-то вообще можно сделать.

Группа 2. «Отличники» и «ударники» учебы

Эти ребята, на мой взгляд, представляют группу риска, которую нужно спасать.

Легко обратить внимание на представителей первой группы, легко смеяться над ними и делать их козлами отпущения.

Я в свою очередь сильно разочаровываюсь, когда человек, стабильно идущий на пятерку, узнает ответы на тест и списывает с них, зарабатывая максимальный балл; пишет работу не сам, боясь получить посредственную оценку; иными словами, лезет в конец учебника, лишь бы дать правильный ответ. Их задача — произнести то, что хочет услышать учитель.

Сколько раз мы слышали школьные истории о том, что отличника «тянут на медаль». Примерно столько, чтобы эта фраза стала нарицательной. Инфляция оценок в данном случае – это результат «подтягивания» хорошистов до отличников, что вредит как системе, так и им самим.

«Отличники» не могут жить без этих оценок, как рыба не может жить без воды. А когда дело касается «жизни» и «смерти», все средства хороши. Они делают свою работу, молчат в тряпочку, зазубривают. А потом выходят из университетов и задаются вопросом: «А чему я научился?» (Они на самом деле учатся подхалимству и ушлости — навыкам, которые так или иначе ценятся на современном рынке труда, но это совсем другая история…)

Проблема не в инфляции, проблема — в оценках

Точно так же, как люди в основном сетуют на группу оболтусов, исследователи в основном налегают на слово «инфляция» в словосочетании «инфляция оценок» и забывают про собственно «оценки».

А действительно: каково место оценок в образовании? Почему даже самые прилежные студенты продолжают мухлевать, прекрасно зная о существовании клише: «Важны не оценки, а знания»?

Об этом уже снято прекрасное видео-эссе Зои. Оценки в учебных заведениях служат валютой, системой наград. Проблема в том, что оценки, как и любые награды в других сферах, достаточно плохо мотивируют человека.

Исследования показывают, что чем больше обучающийся думает об оценках, тем менее эффективные способы обучения использует. Самый стандартный пример — зубрежка. Все знают, что это неэффективный метод самообучения в долгую перспективу, но ради пятерки можно подержать в голове содержание тридцати билетов и благополучно забыть его через неделю.

Система наград плохо работает и вне образования. Представьте себе, что вам нужно сделать неприятное задание вроде заполнения очередного отчета по работе. Вы, пытаясь обмануть мозг, обещаете себе, что, когда его закончите, позволите себе съесть что-то вкусненькое или любым способом расслабиться. Пока вы пишете отчет, вы будете в ожидании награды, и фокус сместится с выполнения задачи на мечты об обещанном наслаждении. Отчет получится так себе.

А теперь к преподавателям. Мы понимаем, что оценки — это плохой мотиватор. Мы понимаем, что оболтусы и работяги хотят просто тройку. Мы понимаем, что хорошистам нужна пятерка, а отличник будет плакать над четверкой. И мы повышаем оценки. Мы повышаем оценки, потому что знаем, что они ничего не значат.

Как-то отлегло.

Ужасно неоптимальное решение

В рамках дисциплины «Введение в специальность» я прошу первокурсников написать эссе о том, почему они решили стать лингвистами. Однажды я получил в ответ отрезвляющее письмо, в котором обучающийся без обиняков заявил, что поступил в университет, чтобы порадовать родителей, а на самом деле ему это не нужно.

(Не беспокойтесь: эссе я оценил положительно, так как нечасто увидишь искреннюю и доброжелательную честность.)

Письмо заставило задуматься, а какому проценту студентов это нужно? Сколько из них видят университет как полосу препятствий, а не дорогу к просвещению? И что делать с этими товарищами?

Я предлагаю четыре постулата, которых стараюсь придерживаться в своей преподавательской практике. Они наивны, элементарны и примитивны. У меня нет доказательств, что они работают, но я твердо в них верю.

1. Проговаривать студентам, что дорога и вправду трудна

Тезис студентов выше верен. Дорога к просвещению действительно походит на полосу препятствий. В психологии обучения даже существует понятие «желаемые трудности», введенное Робертом Бьорком в 1994 году. Ведь если учиться было не трудно, то научился ли ты чему-то вообще? Здесь соглашаются и стоики: как у Марка Аврелия «препятствия на пути и есть путь», так и «трудности во время обучения и есть обучение».

К сожалению, эта идея почти не проскакивает в лекциях преподавателей, где все уже известно и принято — осталось заучить. Любое определение постулируется как данность, а то, что к нему долго и мучительно приходила группа ученых, благополучно опускается.

Весь такой красивый и умный преподаватель за кафедрой вещает то, к чему пришел он и многовековой научный прогресс. Студенты первой группы смотрят на него как на жалкий проигрыватель, студенты второй группы — как на недостижимую вершину. В первом случае приходит безразличие, во втором — отчаяние.

В этом контексте я вижу задачу преподавателя в том, чтобы поделиться трудностями, набитыми шишками, неприятными занозами, возникающими во время научной деятельности. И может тогда до студентов дойдет, что это не сложный предмет, а развивающаяся дисциплина; что перед ними не вредный всезнайка, а копающий энтузиаст; что может быть все в жизни дается с большим трудом?

2. Помнить, что дорога еще и устлана бумажками

Даже если у студентов есть четкий моральный компас в отношении учебы, они все равно разочаровываются в университетах из-за повсеместной бюрократической возни.

Дедлайны, которые нужно было соблюсти вчера; отчеты по проделанной работе, в которых можно нарисовать что угодно; беспощадная балльно-рейтинговая система — все эти внешние раздражители отвлекают от того, ради чего все и было придумано. От погони за знанием, от интеллектуальных открытий и широких интересов.

Нужно пояснить студентам, что эта шелуха существует везде, что нужно играть по правилам игры и что у нас нет намерений усложнить им жизнь.

3. (Хотя бы притвориться, что) правильных ответов нет

Эту простую идею я стырил у Дэвида Фостера Уоллеса из учебного плана его курса по литературоведческому анализу. Там писатель предупреждает студентов:

It’s not like math or physics — there are no right or wrong answers (though there are interesting versus dull, fertile versus barren, plausible versus whacko answers).

Может я и не высказываю эту мысль перед своими студентами, но иногда реагирую на интересный (пусть и неправильный) ответ более живо, чем на правильный и скучный. Почему? Во-первых, учебник зачастую может быть не прав. Во-вторых, если студент держит в уме, что правильный ответ существует и находится в конце учебника, то будет бояться ответить то, что может с ним расходиться.

(Это касается даже занятий по иностранным языкам, где ответы, предлагаемые разработчиками учебников, не всегда верные или не всегда единственно верные. Но, как отмечает Уоллес, этот постулат может не работать для точных наук.)

4. Прививать стремление к знанию, даже если встречаешь сопротивление из зала

Извините за сопливый пункт а-ля «Общество мертвых поэтов», но ситуация не оставляет мне другого выхода.

Я тот еще преподаватель, но считаю личной победой те моменты, когда во время занятия у студентов загораются глаза. Когда (полу)профессиональный спортсмен видит, что развивать можно не только тело и способность соревноваться. Когда студент, пришедший изучать исключительно иностранные языки, начинает интересоваться наукой лингвистикой. Когда из ударников учебы получается выбить «синдром отличника» и они перестают списывать и мухлевать (по крайней мере, внаглую).

Вместо излишней фокусировки на отдельном предмете нужно учить студентов метанавыкам, мета- и самообучению; иными словами, чтению, письму, ведению заметок, самоорганизации. И при этом самому в себе культивировать эти навыки, чтобы не превратиться в тренера, который сам не бегает, а других заставляет.

Преподаватель должен показать, что учеба хороша и безо всяких наград, что это выгодная инвестиция в себя. Однако нужно помнить, что эта внутренняя мотивация разовьется не у всех. Это никак не подействует на оболтусов, работяг и на тех студентов, которые еще не развили в себе необходимые ценностные установки и/или силу воли.

Эпилог

Я понимаю, что это косвенное решение, которое может и не улучшить знания студентов, но точно может не улучшить оценки. Гарантии нет. Остается надеяться только на проснувшуюся совесть студентов и адекватность преподавателей, а мы все понимаем, что это дело гиблое. Вера в людей редко продуктивна.

Не исключено, что это сработает только на малую часть аудитории людей, которые уже были предварительно замотивированы. Большинство не против плыть дальше по течению. Может, они и правы. По течению бюрократического мира плыть иногда получается. Однако так можно наткнуться на глыбу и сильно пораниться. А можно было научиться пользоваться веслом и обогнуть ее.

Если вам понравилась эта статья, подписывайтесь на мой Телеграм-канал. Там вы найдете посты поменьше о преподавании, книгах, идеях и прочих интересностях.